Отправлено: 28.09.06 14:07. Заголовок: Ренальд Кныш: Как делать олимпийских чемпионов?
Год назад в шести номерах (“ПБ” NN 1171 — 1173, 1175 — 1177) мы опубликовали выдержки из книги известной в прошлом гимнастки и тренера Тамары Алексеевой, открывшей свет на сенсационные обстоятельства воспитания знаменитой Ольги Корбут и ее взаимоотношений с наставником Ренальдом Кнышом. Сейчас в распоряжении редакции оказался писательский труд уже самого Ренальда Ивановича — неказистая и скромная на первый взгляд книжка при глубоком прочтении оказалась умной и поучительной. Тренер, ученицы которого принесли Беларуси пять золотых олимпийских медалей, уверен, как следует из аннотации, что даже сложившаяся сегодня “мафиозная система спорта” не является преградой для самокритичных, целеустремленных и вдумчивых людей, которые, взяв на вооружение мысли и опыт автора, могут превзойти его самого.
Книга, определенная как “Пособие для тренеров, спортсменов и их родителей”, по нашему мнению, точно отвечает своему предназначению, а значит, интересна и полезна всем читателям “ПБ”. Сегодня мы начинаем публиковать выдержки из ответа Ренальда Кныша на поставленный им же вопрос: “Как делать олимпийских чемпионов?”
Едва ученики появятся в зале, нужно немедленно приступать к разминке, не оставляя подопечных ни на минуту, следя за чистотой каждого движения, особенно за гордой постановкой головы и спины, разучивая одновременно какое-то новое подводящее упражнение для будущего элемента, который является главной целью тренировки. После разминки нужно сразу вести учеников на подготовительные снаряды — основной и дополнительный, чередуя их в зависимости от удачных и неудачных попыток, давая пробовать новый темп только подсобному ученику, а основному предлагать делать лишь то, что вы хорошо знаете. Говорить нужно коротко, с интонацией и жестами, так как интонация и жесты несут больше информации, чем слова. Равнодушные замечания бессмысленны и вредны — они расхолаживают. Слова тренера без действий или без показа на самом ученике дают очень мало пользы… Нужно точно определить, через сколько минут или секунд ученик готов к новому подходу, и не упустить этот момент: раньше он будет холодным, а позже — перегоревшим.
На тренировках нужно быть всегда ближе к ученику — тогда у него появляется больше энергии и он будет максимально собран. Особенно расхолаживают разговоры тренеров между собой, приход к тренеру знакомых или вызов руководства для решения “неотложных” дел и, больше всего, — вызовы тренера к телефону. После двух-трехминутного отсутствия тренера подопечный обычно полностью выходит из эмоционального состояния, ввести в которое потом бывает почти невозможно…
…Даже маленькие травмы очень опасны для ученика — не только тем, что временно не позволяют тренироваться в полную силу. Гораздо опаснее страх, рождаемый болью и повреждениями. Спортсмен становится робок, и чем больше он принимет на себя болезненных ощущений, тем трусливее будет. Станет бояться даже чудесно освоенных ранее упражнений. Страх парализует сознание, сковывает мышцы. Поэтому возможны самые неожиданные срывы, любые “заскоки”. Тренировать его почти невозможно. Хотя, надо сказать, некоторые тренеры избрали страх основным методом тренировки — спортсмен в таком случае изнашивается очень быстро. Особенно катастрофическими для судьбы человека бывают серьезные травмы с сильной болью, с переломами костей. И хотя кости срастаются, боль в подсознании остается и постоянно не дает вернуться к прежнему состоянию раскованности и вдохновения. Это уже испорченный ученик. Такими ученики всегда становятся у очень “деятельного” начинающего тренера, старающегося научить ребенка сложному для него элементу.
Не рискуйте, не заставляйте ребенка делать неподготовленный элемент или делать его в неподготовленном состоянии…
…Но как ни оберегай ученика от микротравм, они обычно со временем все равно появятся. От больших нагрузок особенно забиваются икроножные мышцы, спина и плечи. Есть много методов восстановления, но одним из лучших и доступных является массаж. Он не только лечит повреждения, но и большой объединяющий фактор между тренером и учеником. Перед тренировкой желательно сделать двух-трехминутный бодрящий массаж. Несколько раз за тренировку желательно делать минутный массаж: потрясти ученику руки или ноги. Это взбадривает его, дает возможность почувствовать заинтересованность тренера. Некоторые тренеры считают ниже своего достоинства делать массаж, другие стесняются. Напрасно — массажем можно предупредить конфликты, унять капризы, помочь ученику полностью выложиться.
Ученику нельзя приказывать — только просить. Приказ — грубая демонстрация своего превосходства в умственном и моральном плане, наплевательское отношение к чувствам и состоянию ребенка. Взаимопонимание не требует равенства во взаимоотношениях. Единственное, что должен понимать и признавать ученик, — это превосходство знаний у тренера над его знаниями в области спорта. Только отсюда исходит его подчинение тренеру, его знаниям, а не его воле. Там, где ученик подчиняется воле тренера, нет вдохновения, там рабский труд, который, как давно известно, неплодотворен…
…Ученику нужно сказать, что, когда у него будут отлично отработанные комбинации, он будет ездить на соревнования и там защищать честь родного города. Но это будет потом. А пока чаще говорить с ним в свободное время о том, что ему предстоит разучить в ближайшее время, какой элемент или какую связку освоить. При этом сразу рассказать, какие подводящие безопасные упражнения на подводящих снарядах ему нужно отработать. Иначе он только напугается от предстоящей сложности, и энтузиазма учить их у него не появится.
Не следует также говорить ученику о том, что вы его метите в чемпионы мира, как бы эта мысль вас ни истязала. Лишь некоторым мальчикам это придаст силы, а девочки посчитают вас, скорее всего, чудаком и заниматься станут хуже, потеряв к вам уважение. Об этом с ними можно беседовать лишь тогда, когда уже готовы оригинальные комбинации и оценки, близкие к десятке, становятся обычным явлением…
Идя к намеченной цели, вы отдаете ученику семь часов своей жизни в зале и порой столько же вне его, обдумывая пути дальнейшей работы. Вы лишены многих человеческих удовольствий, которые имеют ваши коллеги. Ничего полезного для себя вы не можете делать — для этого у вас нет ни мыслей, ни времени, ни сил. Вы едва сводите концы с концами из-за маленькой зарплаты, имея лишь надежды на взлет в будущем. У вас ученик один! И если он сломается, то годы, отданные ему, окажутся потраченными напрасно. Все жертвы будут не оправданы, мечты рухнут. Вы будете морально уничтожены, и вряд ли у вас найдутся силы взяться за второго ученика и опять жертвовать годами жизни и своим благополучием с прежними верой и упорством.
Поэтому берегите ученика! Обдумывайте все нюансы тренировок, давайте лишь то, в чем уверены. Берегите от травм, болезней, житейских невзгод — судьбу его возьмите на себя. Держите связь с родителями, объясните им сразу, что вы хотите сделать из их ребенка, но это они должны до поры держать в тайне. Ни в коем случае не отпускайте без себя ученика на сборы или соревнования, там его испортят без малейшей жалости к нему и к вам. В сборной участников много, и начальству плевать на судьбы одного спортсмена и тренера. Они считают, что спортсмены, как грибы, появляются сами…
Тренеру нужно всегда приветливо встречать ученика. Равнодушие и неприязнь срывают тренировку моментально! Тренер должен приносить в зал только радость.
Никогда нельзя говорить о слабости, глупости и бесталанности подопечного. Нужно только подбадривать и убеждать его, что он все может! Показывайте, что вам очень приятно заниматься с ним, что вместе вы делаете большое дело — идете к большой цели, нужной городу и даже стране. Поощряйте за попытку к новому хорошему исполнению — высоко, точно, широко, с гордостью. Красота — это точность. Даже небольшой упрек часто выводит ученика из творческого состояния. Злоба порождает неприязнь, нелюбовь к спорту и неуважение к тренеру. Гордость же придает силы! Ученик, гордящийся собой, может трудиться в два, три раза больше пришибленного. Используйте эту возможность — и вы значительно сократите срок обучения.
Исправляйте не самую заметную, а самую первую ошибку
Толковой мысли иногда
Ко мне приходит свет,
Но, к сожалению, тогда,
Когда нужды в ней нет.
И часто так бывает, что
В тот миг сверкнет она,
Когда ошибка только что
Уже совершена
Обычно самая заметная ошибка бывает в конце элемента или соединения — ученик не докручивает, шатается или падает. Вот тренер и кричит: “Уцепись!”, “Держись!”, “Стой!” Такие “указания” можно услышать в зале сотню раз за тренировку. Даже если тренер от негодования получит инфаркт или от желания научить осыплет ученика золотом, то все равно тот в следующем подходе ничего не изменит, так как указания эти совершенно бессмысленны, а тренер (как нетрудно догадаться) элементарно безграмотен. Он даже не пробует подумать о причине неудачи, а видит лишь то, что видит каждый дилетант. Причина же всегда находится где-то в начале элемента или соединения. В конце лишь проявляется итог первой ошибки или цепи ошибок, которые она тянет за собой. И нужно всегда сразу смотреть в начало элемента, а не в его конец.
Так, если тренер видит, что ученик, делая, например, рондат, фляк, двойное, приземляется на нос, то он должен проанализировать, как тот делает вальсет (не теряет ли скорость?), не закручивается ли вокруг плеч, не зарывается ли плечами, как отходит на сальто — под каким углом ноги, где таз, не поздно ли рвет руками и т.д… И заметив, например, неправильность в рондате, наставник должен настойчиво заняться ее исправлением. Исправив и закрепив, приступить к исправлению фляка, и, доведя это до идеала, заняться отходом на сальто, и лишь потом самим сальто. Как говорил Козьма Прутков: “Зри в корень!”…
…Чтобы выученный элемент постоянно и легко получался, его нужно довести до автоматизма, то есть, чтобы ни на мгновение не задумываться о технике его исполнения. Для этого нужны сотни и тысячи правильных повторений. Учитывая сумму всех элементов и движений, получается громадный объем работы. Чтобы его охватить, нужно научить ученика делать за тренировку очень много. Обычная тренировка с отдыхами между подходами не годится, так как тогда придется помногу часов не выходить из зала. А это быстро выматывает нервы, приходит усталость, и поэтому пользы принести не может. Выход — максимально уплотнить тренировку.
Нужно научить делать за минуту не один-два элемента, а 10-20, за 30 минут не 30-50, а 300 и более! Это не только резко сэкономит время, но и выработает выносливость. Когда в уставшем состоянии ученик будет много и правильно выполнять элемент, его можно считать освоенным, и завалов на нем на соревнованиях не будет. При такой работе двух тренировок в день по два часа будет достаточно для повторения всего материала многоборья. Но к таким тренировкам нужно постепенно подводить, предоставляя снаряд и пару подсобных снарядов в полное распоряжение одного ученика. После такой тренировки обязательно нужны душ и другие реабилитационные процедуры, и часовой сон днем между тренировками. Кстати, на сборах, где на снаряде бывает по 2-3 человека, объем работы получается значительно меньшим.
Многие спортсмены, прозанимавшись даже долгие годы, не умеют напрягаться. Это происходит потому, что их обычно специально не учат максимальному мгновенному напряжению, надеясь, видимо, на врожденные данные или на то, что это свойство придет само со временем. Но нельзя надеяться только на врожденные достоинства ученика, а нужно стараться компенсировать его природные недостатки своими силами, открывая, таким образом, перед ним большие возможности.
Научить максимально напрягаться — это значит научить из довольно расслабленного состояния вложить максимум усилий в одно движение. Тогда движение получается рывком, взрывом! Таким способом — резких напряжений — нужно с самого начала учить элементы. Он намного эффективнее обычного способа выполнения движений, так как экономит силы, позволяет разучивать самые сложные элементы и делать их очень красиво. К тому же, делая одну и ту же форму, но в разные промежутки времени, можно получить разные элементы.
Для приобретения такого качества необходимо почаще давать ученикам специальные упражнения с резким переходом из расслабленного состояния в максимально напряженное, а также из полунапряженного в сверхнапряженное. Полезны резкие упражнения со штангой. Ученикам нужно объяснить, для чего они это делают: тогда результаты будут лучше, особенно если подходы на разучивание элемента чередовать с подходами к штанге.
Кто за меньше лет сделает больший осмысленный объем работы, кто с самого начала меньше ошибется при обучении — тот и побеждает. В экономии времени на тренировке большую роль играет энергия тренера, его постоянное желание чему-то научить. Но это очень выматывает его, и необходимо выработать у себя такой тон, чтобы слова хорошо действовали на ученика, возбуждали и приободряли его. Но главное в экономии времени — это постоянное следование педагогическим принципам, хотя бы тем, которые изложены в этой книге. К сожалению, многие считают, что для спорта общая педагогика не годится, и именно поэтому теряют во много раз больше времени, чем нужно для обучения.
Чтобы сэкономить время, не торопитесь сделать элемент за счет ошибок в нем. Вы выпускаете тогда брак, а брак — это не обгон, и даже не тормоз, а движение назад, в пропасть. В сотни раз затягивается время обучения из-за спешки увидеть упражнение целиком, пропустив все ступеньки подготовки к нему. А также из-за лени тренера подумать лишний раз и дать нужное указание.
Этот метод помогает разучивать малознакомые элементы. Если тренер правильно понимает и учит движение, оно разучивается быстро и получается красивым — с запасом высоты и скорости, с безупречной хореографией и точностью. Если же видите, что элемент выходит корявый, тяжелый или не удается вовсе, то должны признать, что учите неправильно — пошли не по истинному пути. Чем раньше вы это поймете, тем лучше, пока ученик на подводящих упражнениях не приобрел ложный стереотип, который трудно будет потом пересилить. Поэтому более 5 (а иногда 2-3) раз подводящее упражнение пробовать не стоит, нужно предложить другое. Если же и оно не получается за несколько попыток — третье, четвертое, пятое... Неудачные попытки говорят о том, что вы не нащупали ствол элемента, а каждый раз отклоняетесь на его нижние ветви. Если вы здесь проявите большую тренерскую настойчивость, и ваш ученик в конце концов выполнит задуманный элемент, то он получится тяжелым и рискованным, эстетического удовольствия зрителям не принесет, а судьи постоянно будут снимать за него доли балла. Поэтому, экспериментируя, всегда нужно стараться нащупать основной ствол и забраться по нему как можно выше. На самую вершину подняться вряд ли удастся, а вот приблизиться на веточку ближе к ней вполне возможно и нужно. Вариантов исполнения любого элемента есть множество, нужно искать лучший. Чем раньше поймете, что попали на одну из нижних ветвей елочки и вернетесь назад — к обдумыванию нового хода, — тем умнее поступите. Новое подводящее упражнение может оказаться именно тем, что выведет вас почти к вершине елочки. Главное здесь — не проявлять упрямства, считая себя прозорливым, а ученика — тупицей. Смирившись с каким-то недостатком элемента, надеяться, что авось он получится хорошо, бессмысленно.
Тратить на него уйму часов и получить полуфабрикат? Нужно верить, что к каждому элементу есть золотой ключик, и его надо найти. А не ломиться в стену, когда дверь находится рядом. Чем раньше отступите назад, тем быстрее ученик пойдет вперед.
Если у ученика есть свои тайные взгляды на технику движения или на методику обучения, то никакого продвижения вперед не будет. Он должен полностью, безоговорочно, старательно выполнять указания тренера. Бывает, наставник месяцами старается научить спортсмена какому-нибудь движению, а у того не получается. А не получается иногда потому, что ученик не верит в правильность этого движения, так как он понимает его по-другому — так, как ему его делать удобнее, или как ему кто-то авторитетный посоветовал... Но ученик не знает ту истину, что каждое движение имеет несколько вариантов исполнения, и накладывать их друг на друга нельзя — получается ералаш! У каждого значительного тренера свое понимание идеальности движения, он видит его лучшие стороны и постоянно заостряет притупляющиеся в нем детали. Представляете, что будет, если в эту тончайшую схему будет вламываться ученик со своими идиотскими понятиями? Он же будет разрушать все тренерские построения! Поэтому малейшее недоверие к тренеру и проявление самостоятельности губительно для любого, даже очень зрелого ученика.
Пока ученик не стал доверчивым и податливым, как пластилин, заниматься с ним бессмысленно! Все выдающиеся спортсмены, в конце концов, бесславно уходили из спорта из-за своей спесивости, потому что начинали ставить себя выше основного тренера, тогда как ни одного процента сомнения не должно быть в его указаниях. И конечно, должно быть полное игнорирование советов любых других тренеров, спортсменов и иных “доброжелателей”.
Тренеры очень часто теряют власть над учениками, со всеми вытекающими отсюда катастрофическими последствиями. Чем хуже воспитан ученик и чем ограниченнее умственно, тем больше он ленив и “себе на уме”, тем труднее с ним работать с самого начала, тем быстрее поддается он постороннему, удобному для него влиянию. Часто бывает виноват и сам тренер, у которого не хватает педагогического такта общения. Чтобы ученик был покорным, нужно разъяснить ему в разной форме, почему для него это необходимо. Потом не раз возвращаться к этой теме, на примерах высмеивая и презрительно относясь к зазнавшимся спортсменам и тем, которые меняют тренеров, так как искатели выгоды через пару лет начнут терпеть поражения. Стесняться в осуждении таких спортсменов не стоит.
Многие тренеры, найдя подходящего по внешнему виду и здоровью ученика и видя, что он из-за своей ограниченности не поддается обучению, начинают злиться и применять силовые методы обучения — такие, как оскорбления подопечного, удаление с тренировки, оставление после занятий, пока тот не выполнит тренерского задания. Такие “победы” над учеником хотя и приводят порой к некоторым успехам, но быстро заканчиваются, так как построены на ненависти и сильно выматывают нервы одному и другому.
Наилучший путь — это добровольное, сознательное подчинение ученика тренеру, а для тренера — проведение занятий на большой эмоциональной основе. Тогда победа над учеником будет полная, а результаты самые высокие. Если у ученика появляются какие-то сомнения или свои мысли по технике движения или по проведению тренировки, то он немедленно должен говорить об этом тренеру, а не пробовать что-либо делать самостоятельно, так как исправить ошибку потом чаще всего будет невозможно. И результаты начнут падать.
Опыт показывает, что любое, отлично выученное движение со временем портится, если его не контролировать и постоянно заранее не улучшать специальными упражнениями. Эффективность и коэффициент его полезного действия снижаются. Гимнаст, например, любое сальто начинает делать ниже, в “недокрут”, разводя ноги, дискобол — ближе метать диск... Замена техники силой помогает лишь временно. Чем больше бесконтрольно спортсмен делает любое движение, тем скорее оно неисправимо изменяется в худшую сторону, так как он выполняет его не согласно экономным законам физики, а как ему удобно. Еще скорее разрушается правильный навык, если иной тренер дает указания, не соответствующие данному варианту движения, так как вариантов или темпов каждого движения существует несколько…
Метод безграмотных тренеров: “Делай больше — все само получится” для высокого точного мастерства совершенно не годится. Заблуждается тот, кто таким методом (очень распространенным) надеется вырастить великого спортсмена…
Как портится, а не улучшается почерк у писателя, превращаясь со временем в трудноразбираемые каракули, так ухудшается и любое движение спортсмена… Поэтому тренер не должен разрешать приближаться к своему ученику никакому советчику, а ученик должен знать, что, изменяя тренеру, он заканчивает свою карьеру. Ухудшение заученного движения является главной причиной спада спортивных результатов…
…Способ разучивания элемента по методу елочки показывает, что техника исполнения одного и того же элемента может быть очень разной. У елочки десяток ветвей, которые позволяют худо-бедно или хорошо выполнять элемент. Чем ближе к вершине, тем больше тонкостей скрывает элемент, но тем эффективнее он выглядит и легче разучивается.
Я когда-то удивлялся, почему у других тренеров, которые разучивают элемент не так, как я, он тоже получается, и порой даже лучше, чем у меня. Пробуя иные методы на новых учениках, я убеждался, что можно сделать немножко другой элемент, но когда пробовал исправить прежний у своих учеников, получалось только хуже — по-новому движение не переучивалось, а по-старому очень трудно потом восстанавливалось.
Из этого я сделал несколько выводов. Первый: я не так умен, как мне иногда казалось, и что есть тренеры прозорливее меня. Второй: нужно основательнее разбираться в биомеханике движения и сразу учить ту технику элемента, которая находится на веточке около самой вершины елочки. Третий: нельзя ни в коем случае смешивать технику выполнения элемента одной ветки с техникой выполнения другой, а пробовать исправлять одну технику на другую более чем глупо.
И еще один вывод. Поскольку у каждого тренера свои понятия о технике движения, то заниматься ученику у другого тренера, пусь кратковременно, — убийственно! Любой новый тренер, даже имеющий семь пядей во лбу, сможет лишь поломать бывший стереотип, а свое понимание движения создать не может, так как для этого нужны многие сотни и даже тысячи специальных повторений. Некоторые руководители знают об этом, но упорно молчат, понимая, что без оболванивания тренеров рухнет вся их многоступенчатая система спорта. Молчат и тренеры высшего звена, десятилетиями надеясь, что кто-то снизу подбросит им самородок.
Опыт показывает, что любое, отлично выученное движение со временем портится, если его не контролировать и постоянно заранее не улучшать специальными упражнениями. Эффективность и коэффициент его полезного действия снижаются. Гимнаст, например, любое сальто начинает делать ниже, в “недокрут”, разводя ноги, дискобол — ближе метать диск... Замена техники силой помогает лишь временно. Чем больше бесконтрольно спортсмен делает любое движение, тем скорее оно неисправимо изменяется в худшую сторону, так как он выполняет его не согласно экономным законам физики, а как ему удобно. Еще скорее разрушается правильный навык, если иной тренер дает указания, не соответствующие данному варианту движения, так как вариантов или темпов каждого движения существует несколько…
Метод безграмотных тренеров: “Делай больше — все само получится” для высокого точного мастерства совершенно не годится. Заблуждается тот, кто таким методом (очень распространенным) надеется вырастить великого спортсмена…
Как портится, а не улучшается почерк у писателя, превращаясь со временем в трудноразбираемые каракули, так ухудшается и любое движение спортсмена… Поэтому тренер не должен разрешать приближаться к своему ученику никакому советчику, а ученик должен знать, что, изменяя тренеру, он заканчивает свою карьеру. Ухудшение заученного движения является главной причиной спада спортивных результатов…
…Способ разучивания элемента по методу елочки показывает, что техника исполнения одного и того же элемента может быть очень разной. У елочки десяток ветвей, которые позволяют худо-бедно или хорошо выполнять элемент. Чем ближе к вершине, тем больше тонкостей скрывает элемент, но тем эффективнее он выглядит и легче разучивается.
Я когда-то удивлялся, почему у других тренеров, которые разучивают элемент не так, как я, он тоже получается, и порой даже лучше, чем у меня. Пробуя иные методы на новых учениках, я убеждался, что можно сделать немножко другой элемент, но когда пробовал исправить прежний у своих учеников, получалось только хуже — по-новому движение не переучивалось, а по-старому очень трудно потом восстанавливалось.
Из этого я сделал несколько выводов. Первый: я не так умен, как мне иногда казалось, и что есть тренеры прозорливее меня. Второй: нужно основательнее разбираться в биомеханике движения и сразу учить ту технику элемента, которая находится на веточке около самой вершины елочки. Третий: нельзя ни в коем случае смешивать технику выполнения элемента одной ветки с техникой выполнения другой, а пробовать исправлять одну технику на другую более чем глупо.
И еще один вывод. Поскольку у каждого тренера свои понятия о технике движения, то заниматься ученику у другого тренера, пусь кратковременно, — убийственно! Любой новый тренер, даже имеющий семь пядей во лбу, сможет лишь поломать бывший стереотип, а свое понимание движения создать не может, так как для этого нужны многие сотни и даже тысячи специальных повторений. Некоторые руководители знают об этом, но упорно молчат, понимая, что без оболванивания тренеров рухнет вся их многоступенчатая система спорта. Молчат и тренеры высшего звена, десятилетиями надеясь, что кто-то снизу подбросит им самородок.
Тренер бывает счастлив, если он занимается с активным, хорошо воспитанным учеником. Тогда он спешит в зал, как на праздник, там не работает, а творит, радуясь своим успехам, и приходит домой полный сил, в отличном настроении. Но такой ученик бывает редко. Чаще приходится заниматься с ленивыми и плохо воспитанными учениками. Особенно пассивны девушки в сравнении с ребятами, я тренировал тех и других, поэтому с полной уверенностью и сожалением констатирую этот факт. Тренировать ленивого ученика удовольствия мало. Но мой опыт работы с Ольгой Корбут говорит о том, что из лентяя при большом желании можно сделать мировую знаменитость.
Для этого нужно соблюдать множество правил, которые объединяет одно условие: никогда не терять самообладания и присутствия духа, не унижать ни себя, ни ученика, хотя иногда матерая лень может показаться невыносимой. Но, как гласит пословица, “Взялся за гуж, не говори, что не дюж”. Учеников мы выбираем сами, и если взялись за такого и, геройски надеясь на себя, не избавились от него в первые месяцы тренировок, то нужно приложить все свое старание, чтобы сделать его более активным... А отчислять и искать нового — не выход. Можно потратить годы, а лучшего так и не найти.
Почему ученик ленится? Чтобы лечить от лени, нужно знать ее происхождение. Наиболее трудноизлечимая — врожденная лень. Человек тогда, говорят, появляется на свет с ленью в боку. Определить его в зале можно довольно легко по малой активности, рассеянным равнодушным взглядам по сторонам, плохой учебе в школе. Чтобы его расшевелить до творческого уровня, нужно очень много тренерской изобретательности и энергии… Но лень заразительна. Если ваш ученик тренируется и вращается среди ленивых, равнодушных друзей, то тоже будет таким же, особенно если пришел из группы тренера, где процветала лень (а такие группы новичков почти все). Ленивое окружение не только своей ленью разлагает активного ученика, но часто открыто смеется над ним за его старания. Эта лень преодолевается знаниями и активностью тренера. Самая губительная лень приходит к ученикам от тренера — от его халтуры. Если тренер пассивен, сидит на тренировках, то никакое чудо не поднимет ученика выше среднего уровня. Он будет так же ленив, как и тренер. И никакой талант не спасет его…
…Часто на тренировке больше чем слова на настроение ученика действуют легкие упражнения, которые даются с первых минут появления его в зале. Нужно подбирать их так же тщательно, как и слова, которыми тренер встречает ученика.
У лодырей есть и второй изъян — они обычно и умственно ограниченные люди. Поэтому считают себя умнее и хитрее других, в том числе и тренера. Намекать им о том, что они не такие уж умные, как им кажется, ни в коем случае нельзя — обидятся, не станут трудиться… Ленивому нужно всегда показывать, что он умен, советоваться с ним, что и как делать, чтобы ему казалось, будто это он все придумывает и проявляет инициативу. Если же увидит, что инициатива исходит от вас, — заупрямится. Лодыри обычно гордятся своим упрямством, не понимая, что “упрямство — это вывеска дураков” и исходит от лени — ставят упрямство наравне с упорством. Но разъяснения на них не действуют, так как безделье несоизмеримо проще, чем созидание. Нужно быть предельно осторожными в обращении, больше хвалить, не допускать никаких невинных шуток, так как они понимают их как оскорбление со всеми вытекающими из этого последствиями. Мне при работе со своей будущей “звездой” очень помогли консультации с учителями в школе для умственно отсталых детей…
…А вообще возьмите лучше ученика пусть с худшими данными, но активного и умного — он вам не подорвет здоровье, а принесет много радости, и поэтому успехи у него будут не хуже, а, скорее всего, значительно лучше, чем у талантливого лодыря.
На сборах после выполнения новых вольных упражнений хореограф подозвала мою ученицу и сделала ей, как обычно, с десяток замечаний типа: там ногу выше, там руки ниже, там голову наклони, там локоть поверни и так далее. И, победоносно взглянув на меня (что, видимо, значило “вот какая я умная!”), послала ее опять делать полностью все упражнение. Та, конечно, ничего не исправила. А проявление такой “педагогики” мне тогда напомнило мой город времен моей юности, когда там над перекрестками висели гирлянды из десятка дорожных знаков. Потом их сняли, оставив один или два: видимо, психологи убедили дорожников, что никакой гениальный человеческий мозг, увидев столько информации, не в состоянии ее охватить, проанализировать, принять решение и выполнить за несколько секунд. А вот тренеры, разучивая или исправляя даже один элемент, длящийся порой менее полсекунды, умудряются дать ученику два, три указания... За которое же ему ухватиться? Он обычно не гений — запомнить и попробовать выполнить с ходу едва ли может даже одно. Вот и толчет тренер месяцами и годами воду в ступе, выкладывая ученику все свои знания. Хотя и тренер не виноват — его же никто не учил, а психологом быть не каждому дано. Делать в тренерской деятельности открытия на каждом шагу невозможно. Даже сборная СССР тренировалась, как видим, на элементарном уровне. А вспомнил я тогда дорожные знаки, потому что именно они натолкнули меня когда-то на мысль делать ученику только одно замечание.
Как же должен был поступить хореограф? Нужно было взять первое по времени плохое движение и отработать его, а значит, проделать его отдельно пять, пятьдесят раз, затем соединить с предыдущим и повторить столько же, затем соединить с последующим и опять повторить столько же раз. И только потом закольцевать с началом упражнения. И ни шагу дальше! Точно также отработать следующее неправильное движение, и только потом соединить с предыдущим отработанным движением и с началом упражнения и так далее. Работа трудоемкая, но только она дает ощутимые результаты, не позволяя бессмысленно тратить время и портить последующие движения.
Делать ученику два и больше замечаний — значит топтаться на месте. Это не учеба, а вредная трепотня.
Выполнение многих элементов связано с риском получить ушиб или даже серьезную травму. Чем меньше ученик думает об этом, тем больше его сознание занято нужными мыслями и эмоциями. Он делает упражнение легко и красиво лишь тогда, когда полностью раскован и от своей работы получает удовольствие. Малейший страх сковывает его — и мышцы начинают работать не в нужном режиме. Мгновенная мыслишка: “А вдруг не докручу, упаду!” врывается в ответственный момент его сознания, затмевая не совсем наработанный стереотип, заменяя его хаотичным новым движением. Упражнение хорошо получаться не может, возможны раздумья, от которых бывают травмы, а это уже далекий откат назад.
Малейший намек на опасность лишает ученика творческого состояния. Поэтому никогда не нужно напоминать о страхе, даже произносить это слово, тем более упрекать в трусости. Сам ученик обычно никогда не говорит о страхе, так как в нашем обществе страх пока что считается позорным свойством человека. И ученик стесняется прослыть трусом. Тренер должен почувствовать его малейший страх и предупредить своими действиями выход его из активного раскованного состояния.
Для этого придется положить больше матов, понизить снаряд, насыпать больше поролона — усилить страховку — возможно, самому упасть и сказать, как приятно падать. А еще лучше — дать более легкое, заранее продуманное, подводящее упражнение, то есть отступить от ближайшей намеченной цели…
Тренер обязан усвоить, что все элементы должны разучиваться и шлифоваться в полном отсутствии страха, а чтобы его никогда не было, нужно научиться при отрыве правильно падать и почаще повторять падение перед началом упражнения...
…Элемент, который уже выучен тренером с одним учеником, разучивается с другим в 5-10 раз быстрее. С ним тренер не ошибается, не экспериментирует, а преподносит ученику в готовом виде, как говорится, на блюдечке. Но если тренер учит в первый раз, то встречается с множеством проблем, несмотря на то, что сам его делал. Удивительно, но факт: собственные мышечные ощущения, передаваемые ученику, тот не ухватывает, а указания своего бывшего тренера молодым тренером часто забываются.
В каждом же элементе при обучении есть одна, а иногда две маленькие на первый взгляд детальки (изюминки), выполнив которые, элемент получается без всяких затруднений. Тренеры, которые уже разгадали элемент, обычно не говорят об этой тайной двери, чтобы не иметь лишних соперников. Поэтому нужно больше присматриваться к классному выполнению, больше прокручивать видеопленку. А коли есть возможность, то подслушать замечания знающего тренера. Не удивляйтесь, если оно вам вначале покажется абсурдным. Попробуйте говорить его словами. Но лучше разберитесь в самом движении, согласовывая увиденное и услышанное с законами физики, так как они — основа всех упражнений не только в гимнастике, но и во всех видах спорта. Особенно хорошо нужно знать законы о рычагах, углах отталкивания и количестве движения. Я одно время учился на физико-математическом факультете, и, видимо, поэтому мне легко было их применять, что давало заметные результаты.
Кто чаще применяет законы физики, кто ценит силу биомеханики, тот имеет громадное преимущество перед теми, кто действует интуитивно или... полагается на ученика…
Иногда кажется, что элемент очень простой, в нем все понятно, и вы, придумав пару подводящих упражнений, начинаете учить его со своими учениками, надеясь, что он быстро получится. Это авантюризм: “Кто не рискует, тот не пьет шампанское”, к тренерской работе такая поговорка совершенно не подходит. И вот проходят неделя, две, месяц, два, — а элемента нет или он получается уродливо. Ученик уже травмирован и физически, и духовно, теряет веру в себя и в вас. Заброшены, не отрабатываются другие элементы и связки: на них нет ни сил, ни времени. А случилось это потому, что вы допустили ошибку, начав постижение элемента не с одного подсобного ученика, а привлекли к этому основного, понадеявшись на свою интуицию, что в биомеханике очень рискованно…
…Если же видите, что элемент с вашими подводящими упражнениями получается плохо, значит, представление о нем было ложным. Нужно все менять. И, конечно, экспериментировать следует не на первом ученике, а на втором, попросив в это время основного отрабатывать старые связки, уделяя ему немного меньше внимания, предварительно объяснив суть дела. Не бойтесь признаться Пете, что вы плохо знаете этот элемент, но если он получится у Коли, то и Петя его потом быстро сделает…
…Нужно помнить, что словесное замечание почти бесполезно. Слова тренера и зрительное восприятие элемента дают очень малый учебный эффект, потому что не создают у ученика мышечных ощущений. Эти ощущения смутно появляются у ученика при его достаточно сильном воображении, но оно мало у кого развито в нужной мере, поэтому следует чаще советовать ученику проделывать в уме изучаемое движение. Очень помогает воображению имитация этого движения с некоторым напряжением нужных мышц, а еще больше — исполнение его после имитации на простейших снарядах (батуте, ковре, стоялках), где напрягаются уже почти все мышцы в нужной мере.
Говорить ученику не то, что он должен сделать, а то, что он должен почувствовать при исполнении элемента: не “плотно сгруппируйся”, а “зажми коленями уши”, не “толкнись о мостик”, а “скользни по мостику”, не “подними руки”, а “вытяни руки”...
Нормальные люди не любят подчиняться приказам. Если же приходится их выполнять, то делают они это с большим неудовольствием. А если что-то делается без энтузиазма, то выполняется оно медленно и получается плохо. Очень мало кто находит удовольствие в бездумном подчинении любому, даже знающему руководителю. С такими наклонностями бывают лишь очень плохо воспитанные дети, от которых нельзя ждать проявления воли и сообразительности, требующихся спортсмену для высоких результатов. Учеников же с нормальной психикой унижает приказной тон, никакого творческого порыва при этом у них быть не может.
Не ожидайте, что после слов: “Ты сделай мне ...!”, которые часто слышатся в залах, будет классно выполнено упражнение. Каждый ученик трудится подсознательно для самого себя и считает, что ничем вам не обязан. Почему же он должен делать что-то для вас? Обязательно возникает внутренний протест, который и приводит к безобразному выполнению.
Несравненно большее старание возникнет у ученика, если вы начнете фразу так: “Сделай, пожалуйста...”, и закончите словами: “Тогда это будет у тебя еще лучше”.
Если же ученик устал или недоволен выполнением, но отработал еще очень мало, нужно не приказывать, а подойти к нему и сделать минутный массаж, или видимость массажа плеч или предплечий, и за это время убедить, что у него еще полно энергии. И он тогда еще сделает очень многое и очень старательно.
Никогда нельзя показывать, какую ошибку ученик сделал. Не говорите, например: “Не прогибайся”, потому что это замечание совершенно ничего не значит для ученика. Он тогда сам должен выбирать и заменить положение “не прогибайся” на какое-то иное. А таких положений могут быть десятки: он может сгорбиться, слегка согнуться, убрать живот, выпрямиться, наклониться в сторону, прижать голову, увидеть ноги перед собой... Что же ему выбрать? Он не знает, поскольку конкретного указания не было. И обычно при следующем подходе подопечный повторит сделанное прежде, так как образ прогнутого тела остался в его сознании, реально воплотившем смысл единственного произнесенного указания. Еще хуже, если тренер дополняет такое “указание” демонстрацией сделанной ошибки.
Если ученик тренируется с удовольствием, он может и правильно делать, и долго при этом не уставать. Если же тренировка превращается в тяжелую работу, то эффективность ее снижается раза в два. То, что при азартном занятии вы можете достигнуть за год, растягивается на два. Бездумный, поднадзорный труд очень непродуктивен. Ученик угнетается, долго не восстанавливается, для него приход в зал становится каторгой, а тренер видится тираном. Еще хуже, если ученик должен проявлять геройство на каждой тренировке, так как элемент у него еще не отработан, а тренер заставляет выполнять его в жестких условиях. Ученик с затуманенным сознанием и скованными мышцами подчиняется тренеру, что приводит к убогому исполнению и когда-нибудь обязательно заканчивается травмой.
Смелости ученика тренеру нужно бояться, а не поощрять ее. Геройство — вообще отвратительное свойство людей почти во всех случаях жизни, но пока что по привычке с древних времен его бездумно превозносят, не замечая, что это восхваление порождает теперь бескультурье, наглецов, воров, хулиганов, насильников, убийц, войны и все человеческие несчастья. Геройство — это отсутствие моральных установок, ума и самоконтроля. Этого нигде не нужно, а на тренировках особенно.
Если тренировка проходит безрадостно для ученика, то приносит очень мало пользы, а если к этому примешиваются еще страх и боль от падений, то конфликт с тренером неизбежен…
…Слова тренера без дополнительных действий чаще всего не воспринимаются учеником. Несравненно больший эффект дают демонстрации нужной части элемента. Показ может быть как на снаряде, так и возле него — лишь бы ученик лучше понял, что ему нужно делать: как согнуться, как повернуться, куда вытянуть ноги, как оттянуть носки...
…Юный организм очень быстро вырабатывает в себе привычку опираться на тренерскую руку. Видимо, дело здесь в том, что эта опора отнимает у него во много раз меньше сил, чем необходимо для выполнения элемента. Стоит, например, 3-4 раза подтолкнуть ученика под бедро при выходе в стойку, как он уже начнет сгибать эту ногу, чтобы сильнее опереться на дополнительную опору. Если долго продолжать так учить, то подопечный со временем сам кое- как начнет выходить в стойку, но обязательно одну ногу будет постоянно сгибать и отводить от другой. Если же при сальто постоянно подкручивать ученика, то он на соревнованиях станет на четвереньки.
Второй минус помощи — это привычка ученика к страховке. Если тренера нет рядом, подопечный не может осознанно выполнять рискованный элемент — боится, а следовательно, становится скованным. И, не думая о техничном выполнении элемента, а ожидая травмы, боли, бросается на него, проявляя геройство. Элемент, безусловно, получается плохо. Чтобы этого не случилось, нужно подводящими безопасными упражнениями завлечь на элемент, а значит, заставить работать нужные мышцы. Этот путь намного короче и увереннее, чем путь помощи, хотя вначале может показаться нудным и долгим…
…Ожидание снаряда — это навсегда потерянное тренировочное время, а в сумме утрата многих тысяч подходов для шлифовки элементов. Это потеря драгоценных сотых и десятых долей балла, которых, возможно, не хватит для мировой короны — и весь труд тренера и ученика будет затрачен впустую. И еще: у каждого ученика через определенное время после подхода наступают прилив энергии и просветление сознания. Если упустить этот момент, то наступает их затухание. Если же ожидание продлится, то у спортсмена наступает равнодушие или раздражение. И подход будет сорван или смазан. Поэтому на снаряде не должно быть более одного занимающегося, лишь иногда двое — основной и подсобный. Это возможно тогда, когда дружеская конкуренция приносит плоды. В других же случаях, особенно на сборах, когда на снаряде бывает по несколько человек, нужно использовать все возможные подсобные снаряды.
Лучше начинать новый подход к снаряду до пика творческого состояния, чем тогда, когда начнется спад эмоций. Но это нужно делать, когда элемент, связка или упражнение уже хорошо получаются. А полезно по двум причинам: вырабатываются сила и выносливость, экономится время. У тренера же, как мы знаем, главная задача — это обогнать время, которое затрачивают другие на отработку такого же количества элементов.
Только нельзя понукать ученика к подходу, а следует хорошо объяснить ему, зачем это делается, а потом на некоторых тренировках воплощать в жизнь в виде игры, с секундомером в руках, уменьшая время между подходами еженедельно на несколько секунд. Но если увидите, что качество исполнения ухудшается, то возвращайтесь к прежнему времени. Так же настойчиво, объясняя, нужно учить его надевать накладки, пользоваться магнезией, укладывать маты, готовить снаряд, одеваться и раздеваться, мыться и выходить в зал. Сам ученик, особенно побывавший у других тренеров, до этого не додумается и чаще всего будет вам сопротивляться. Повторяю: нужно объяснять и проводить занятия в виде игры, иначе будут конфликты, а понукания и упреки принесут только вред.
…Какими бы краткими ни были реплики тренера, они всегда должны быть дополнены одним словом, которое необходимо для классного выполнения движения. Причем, замечу, это нисколько не замедляет процесс обучения, а, наоборот, ускоряет его. Вот некоторые примеры таких замечаний:
Неправильно — “взмахни ногой”, правильно — “взмахни прямой ногой”; неправильно — “ноги вперед”, правильно" — “сжатые ноги (носки) вперед”; “замах ногами назад” — “замах сжатыми ногами (носками, коленями) назад”; “руки в стороны (вверх, вперед)” — “руки точно в стороны (вверх, вперед)”; “ноги на себя” — “прямые ноги на себя”; “толчок руками” — “толчок длинными руками” и т.д.
Эти замечания чаще всего связаны с конечностями. Такая лексика должна прочно войти в тренерский словарь — так, чтобы наставник по-другому не мог давать указания...
У ученика могут быть недомогания, боли, нервные срывы, недопонимание цели — эти тренировочные минусы происходят, потому что вы не смогли все предвидеть, особенно вмешательство посторонних людей, сбивающих подопечного с намеченного вами пути. Ни в коем случае не нужно обострять отношения, хотя ученик сам тысячу раз не прав. Но ведь он свои поступки считает совершенно естественными, а ваши — несправедливыми. При любых обстоятельствах вы должны уступить ему, зная, что это болезнь незрелого ума и что, возможно, он в чем-то прав. Поступать нужно по-отцовски или по-матерински, совершенно не проявляя обиды, так как вы всегда должны помнить, что вы пока намного умнее его, вернее, опытнее, взрослее, терпеливее, и знаний у вас несравненно больше. На этом вы и должны строить взаимоотношения, не выпячивая своих достоинств, смиряя свою гордыню…
…Если тренер пришел усталый на тренировку или переутомился в зале, дает указания неуверенным голосом, ничего не показывает, сидит, — нечего надеяться, что ученик будет трудиться в поте лица. Он тоже станет неуверенным и вялым. А это значит, что вместо приобретения новых положительных навыков будет происходить потеря старых.
Если чувствуете, что не можете пересилить себя, взбодрить и вдохновить ученика, то, извинившись перед ним, сославшись на плохое самочувствие, уйдите лучше из зала, отправив его отдыхать или поручив своему помощнику для второстепенной работы. В зале тренер всегда должен быть подвижным, энергичным и радостным. Если этого нет, то и не будет движения вперед. Поэтому тренеру нужно спланировать свой режим, больше отдыхать, особенно между тренировками. От тренера, по десять часов просиживающего в зале, пользы не бывает.
Тренер должен выработать и соблюдать определенный уклад жизни, иначе сил и здоровья у него не хватит. Режим должен заключаться в том, чтобы суметь все помыслы направить на тренировки и на подготовку к ним, оставляя для быта самое необходимое. Поскольку здоровье и энергичность зависят от спокойствия и уверенности в себе, то нужно выработать в себе правило — не реагировать на жизненные дрязги, которых не избежать, и уходить от них, убеждая себя, что все неприятности будут оплачены, когда вы достигнете своей цели. Нужно безразлично, молча относиться к насмешкам коллег и к их упрекам, ни в коем случае не выдавая, что вы мечтаете сделать. Все равно словами ничего не измените, лишь вызовете большую неприязнь к себе, ведь говорить о своих высоких целях очень нескромно. Главное, чтобы вас понимали и поддерживали в семье.
Чтобы что-то иметь, нужно от чего-то отказаться. А если вы действительно увлечены одной целью, то подчините жизнь определенному режиму — и вам некогда будет заниматься другими проблемами и развлечениями. Желательно лишь, чтобы вы имели постоянную подругу или друга, которые к вам не предъявляли бы никаких претензий. Семейным, да еще с собственными детьми, заниматься настоящим тренерством очень сложно, если, конечно, другая половина не возьмет вас на свое содержание. Зарабатывание денег и лепка олимпийского чемпиона — стремления несовместимые!
…Тренерское незнание бывает пагубным для ученика не только в первые годы, но и на протяжении всего спортивного пути. То же при поддержке старого багажа — приобретенные навыки уходят, а для их восстановления нужна работа. Если упражнения забыть или заменять ошибочными, взятыми из другого темпа, то элемент быстро разрушается. Это чаще всего случается, когда ученик переходит к другому тренеру или даже проведет пару тренировок у другого наставника, имеющего иной взгляд на структуру элемента. К сожалению, разрушение элемента происходит во много раз быстрее, чем его строительство... Вам нужно давать своему ученику лишь те указания, в которых вы полностью уверены, иначе, настаивая на своем понимании сущности движения, можете навредить ему так, что никогда уже элемент не исправите. Например, выучив подъем разгибом на согнутые руки, мах в стойку, вы уже никогда, пожалуй, не научите делать этот подъем на прямые руки. Значит, ваш ученик заранее будет давать гандикап своим противникам в 0,1 балла, что на больших соревнованиях бывает решающим. К тому же в комбинации, кроме подъема разгибом, есть еще десяток элементов, в которые могут быть заложены хронические ошибки.
Кроме нанесения вреда в техническом плане, так же быстро можно навредить ученику (и себе) психологически — своей бестактностью. После чего восстановить нормальные отношения бывает труднее, чем исправить испорченный элемент...
…Вы можете много раз обычным голосом сделать ученику какое-нибудь замечание, например: “сожми ноги” или “больше прогнись”, а он вряд ли обратит на него внимание. Если же дополнительно к словам, хотя бы в исходном положении, сожмете ему ноги и похлопаете по коленям, то результат будет несравненно лучше. Если же попросите его 2-3 раза сделать взмахи сжатыми ногами, лежа на ковре или в висе на гимнастической стенке или на перекладине, также похлопывая по коленкам и носкам, — эффект умножится еще.
Одно действие равно двум-трем, а то и десяти словесным замечаниям. Даже энергичные указания, повторенные дважды перед выполнением, дают намного меньше пользы, чем самые простые действия.
Если увидите, что элемент близок к усвоению, что вы на правильном пути, а ученик энергичен, то не прекращайте тренировку, даже если ее время кончилось. Лучше потратить еще полчаса и увидеть результат своего труда, после чего с чудесным настроением уйти из зала, чем мучиться всю ночь неопределенностью. Такое же настроение будет и у вашего ученика.
Ведь совершенно неизвестно, в каком состоянии он появится завтра в зале — может быть, погаснет и все забудет или растеряет? Лучше отложить следующую тренировку, чем прервать активное освоение элемента. Ощутимый рывок вперед на одной тренировке наполняет ученика верой в себя и вливает в него новые силы! Только не позволяйте ему на следующей сразу выполнять этот элемент — начинайте опять с подводящих упражнений. Иначе можно все испортить, нагнать на себя страху и не восстановиться потом за несколько месяцев. Большую ошибку делают все тренеры, которые освоение элемента растягивают на много тренировок, останавливая ученика в разгар его активности. Но если увидите, что в двух подходах подряд произошло ухудшение, то, не говоря о нем, похвалив ученика, отложите изучение на следующий раз и начните, конечно, с подводящих упражнений…
…Если элемент не поддается изучению, значит, вы начали осваивать его неправильно. Уже испортили основу, и изменить ее новыми коррекциями стало невозможно. Остается только отложить проект на несколько месяцев, пока слегка не забудется. Потом, продумав все подводящие упражнения, повторяя каждое сотни раз, отрабатывая их до блеска, варьируя ими, соединяя между собой, подвести, наконец, ученика к пробе самого элемента. Основное — не пропустить ни одного подводящего упражнения, ни одной ступеньки из составляющих движения. Если возобновится старый темп, то, значит, вы опять что-то упустили или поспешили увидеть конечный результат, мало отработали его составляющие, особенно какую-то основную деталь. В таком случае можно через несколько месяцев повторить всю процедуру. Если опять не получилось, то элемент нужно заменить другим.
Тренер, сидящий на тренировке, — уставший тренер. Он отдыхает после каких-то своих дел или после предыдущих занятий. Стоит сесть, как приходят расслабление и лень. Они тотчас передаются ученику, хотя, возможно, он пришел в зал с большим творческим горением. Самостоятельно, с полной отдачей подопечный тренироваться не может, даже если вы будете часто кивать ему головой и бросать громкие реплики. Самостоятельно ученики тренироваться не могут, хотя некоторые тренеры их к этому настойчиво приучают — “приучал мужик коня сено не есть, и приучил бы, но тот взял да сдох”.
Нужно беречь силы и время ученика, которых у него хотя и больше, чем у тренера, но они не безграничны. Необходимо так продумать тренировки и быт ученика, чтобы он нигде не растрачивал силы попусту. Не изнуряйте его бесцельной “подкачкой”, не позволяйте ему делать бессмысленные подходы к снарядам, так как потом придется во много раз больше делать осмысленные; после тренировки сразу необходим душ, который снимает 20-30% усталости, надо отвезти ученика домой или на учебу, так как городской транспорт выматывает, отнимая уйму времени, а ожидая автобус, можно легко простыть, особенно после душа. Расчеты показывают, что обеденная поездка домой на автобусе только в одну сторону занимает в среднем 45 минут. Эти полтора часа лучше использовать для отдыха и лечения. За день ученик теряет на переезды три часа! Днем ему нужно хотя бы час поспать. Во время каникул и в другие неучебные дни отдых и питание нужно обязательно организовать при зале.
Если же вы полностью уверены в своих силах и спортивном будущем своего ученика, то посоветовал бы поступить так, как я (и другие опытные тренера) — по договоренности с директором учебного заведения полностью освободить подопечного от учебы, с выставлением ему без опроса четвертных и годовых оценок и выдачей аттестата или диплома без экзаменов. Так, например, Ольга Корбут с восьмого класса не посетила ни одного дня ни в школе, ни в университете. Если бы я тогда не сделал этот ход, то не было бы и успеха. Совместить учебу и тренировку невозможно! То есть учиться можно, но за счет значительного ухудшения результатов в спорте. Но результаты нужны максимальные! Ведь соревноваться приходится с теми, кто все силы и время отдает тренировке, самонастройке, отдыху и лечению, отбросив учебу и все, что мешает.
Учеба и олимпийский спорт несовместимы! Об этом пока везде тактично умалчивается…
…Ученик не воспринимает мелких указаний. Если скажете (или даже покажете), что надо намного больше согнуться, прогнуться, сгорбиться — он этого не сделает. Необходимы резкие изменения в положении или в движении, легче перейти на другой темп, чем немножко изменить прежний. Даже если новый темп будет казаться немного уродливым, его возможно привести к норме, тогда как на “немножко” в заученном движении что-то увеличить или уменьшить невозможно!
Поэтому говорить: “чуть-чуть больше”, “чуть-чуть быстрее”, “немного резче...” совершенно бессмысленно. Нужно говорить “намного больше”, “как можно быстрее”, “рвани резче”, обезопасив, конечно, исполнение, так как при вольном изменении элемента могут быть всякие неожиданности.
Наиболее легко работать с учеником, который влюблен в своего тренера. Возможно, это чувство лучше бы назвать уважением, но поскольку нет границ, которые отделяют одно от другого, терминология не имеет значения. Важно то, что чистая любовь бывает как разнополой, так и однополой; продолжается много лет и дает до тех пор чудесные результаты, пока тренер делает вид, что почти ни о чем не догадывается, пока словом или действием не разрушит это чудесное состояние, дающее обоим радость общения и, конечно, большие успехи в обучении, а также и победы в соревнованиях.
Между прочим, влюбить в себя ученика не так уж сложно. Нужно лишь щепетильно соблюдать общечеловеческие моральные принципы: быть культурным, вежливым, обходительным, чутким; никогда не повышать голос, заботиться о жизни ученика, звонить ему раза два в день, советуя, как лечиться, когда отдыхать, о чем думать. Никогда не принимать от него никаких подарков, подчеркивая, что для вас лучший подарок — это его успехи. Любовь готова все отдавать, пока у нее ничего не берут, и резко охладевает, если что-то взять. Тогда радость тренировок и успехи на соревнованиях заканчиваются. Особенно об этом нужно постоянно помнить молодым тренерам-мужчинам, которые работают с девушками. Как бы им ни казалось, что большая близость способна сделать тренировки еще более плодотворными, — это совершенно не так! В этом они непоправимо ошибаются.
Соперничество спортсменов делает противниками и их тренеров. Чем выше ранг соревнований, тем больше слава, материальное вознаграждение — тем ожесточеннее борьба, тем чаще тренеры и спортсмены желают неудач друг другу. Поэтому немыслимо надеяться, что какой-то тренер подскажет вам кое-что из своих секретов, то есть, поможет вашему ученику победить своего. Так же глупо надеяться на то, что на сборах или соревнованиях, если руководство поручит кому-то опекать вашего ученика, этот некто будет делать для вас нечто полезное. Наоборот, большинство тренеров пойдут тайно на любую подлость, чтобы навредить другому спортсмену, убрать заранее хотя бы одного соперника, и не только на ближайшие соревнования, но и на годы вперед. Польза своей стране или своему краю здесь в расчет не принимается. И это совершенно ясно, если воспользоваться логикой. Но спортивное руководство в целях экономии средств, в силу тугого или, наоборот, слишком “ретивого” соображения передает спортсмена (возможно, вашего) временно другим тренерам. А это то же самое, что бросить овцу в волчью стаю — растерзают мгновенно!
Испортить спортсмена в гимнастике проще простого! Несколько неправильных, упрощенных указаний — и исправить элемент будет очень трудно, так как облегченное выполнение усваивается значительно быстрее, чем то, где требуется много усилий — оно даже само склонно к саморазрушению.
Не менее пагубно и то, что другой тренер подрывает ваш авторитет, тонко указывая на ваши якобы ошибки. А вы должны быть для вашего ученика самым знающим, самым умным, единственным, незаменимым! Что действительно и есть на самом деле, так как никто, как личный тренер, не связывает свою судьбу с судьбой ученика.
Даже если вдруг попадется очень совестливый наставник-чудак, которые встречаются на заре тренерской деятельности, то он все равно принесет только вред вашему ученику из-за своего незнания или неодинакового с вами толкования элементов... Благие намерения заканчиваются очень плохо, так как шансы на совпадение ваших взглядов — мизерные. А услужливый дурак опаснее врага.
Все тренеры губят чужих учеников. Одни — по своей глупости, другие — сознательно, по карьерным соображениям, надеясь на чужом горбу в рай попасть.
Я это очень хорошо усвоил на своем горьком опыте, когда меня годами не брали на сборы. Там были погублены две мои ученицы, которые по своему мастерству готовы были стать звездами мировой величины. И лишь ту, которую никуда от себя не отпускал, смог сделать кумиром мира...
Подавляющее большинство неудач на соревнованиях случается из-за ошибок, заложенных на начальной стадии обучения элементу. При выполнении упражнения часто проявляется первоначальный темп. Он путается с последующим, правильным исполнением, происходит неразбериха, а в результате — очень плохое исполнение или даже завал. Наилучший способ избежать таких неприятностей — учить сразу правильно. Но не всегда это возможно: постоянно приходится исправлять свои или чужие огрехи. К тому же стереотип правильно выученного элемента имеет свойство саморазрушаться, если его постоянно не углублять характерными акцентами.
Суть тренерской работы и состоит в правильном изучении и в постоянной поддержке элемента в идеальном состоянии, так как ошибки лезут в него, как мухи на мед.
Есть много методов исправления ошибок, ими нужно уметь пользоваться, но поддаются они тренерской практике очень туго. Намного быстрее усваиваются тренерами антипедагогические, вредные методы тренировок, которые порождают лишь посредственных спортсменов…
Метод слова — наиболее слабый как для разучивания элементов, так и для исправления ошибок. На спокойные слова тренера ученик не обращает внимания, довольный тем, что у него что-то получилось. Лишь если тренер энергично, с мимикой повторит указание дважды, то ученик попробует обратить внимание, хотя исправить что-либо вряд ли сможет. Если тренер постоянно говорит энергично, то интонация вскоре тоже почти перестает действовать. Переходить же на крик и упреки недопустимо — это падение тренера, которое никакой пользы не приносит, поскольку гасит пыл ученика и вызывает порой в нем желание делать наоборот. Интонация действует до тех пор, пока в ней звучит неподдельный оптимизм и вера в возможности ученика. Эту веру нужно постоянно вселять в него своим убеждением — во время тренировки, до и после нее.
Если вы видите, что ученик пропускает ваши слова мимо ушей, его нужно просить повторить за вами. На первых порах этот метод применим со всеми детьми, желательно в виде игры. И со старшими в небольшом объеме, обязательно с доброжелательной направленностью, иначе ученик может обидеться, а значит, испортить тренировку. Нельзя требовать повторить слова, нужно просить. Этот метод помогает приучить ученика прислушиваться к обычным словам тренера. И еще он полезен тем, что дает начало внушению и развитию воображения ученика. Если вначале он лишь запоминает, что ему делать, то потом начинает представлять, как ему это сделать, то есть сам начинает думать. Чем больше подопечный думает над словами тренера, тем больше представляет себя во время выполнения элемента, тем более отчетливо будет у него работать воображение. Научить ученика делать в уме какое-то движение — большая задача тренера. Обучая этому, тренер, давая указание, должен выждать и почувствовать, представил ли ученик в уме то, что ему сказано. Нужно спросить у него, что он ощущает, куда посылает ноги, какие напрягает мышцы, что чувствует, как рвет руками..? Исправить или выделить одну основную деталь и попросить еще 2-3 раза проделать ее в уме. Потом сделать это на снаряде. Тренер, конечно, должен очень хорошо чувствовать то, что он стремится передать ученику.
Метод зрительного восприятия задания значительно превосходит метод голого слова. Лучше, говорят, один раз увидеть, чем пять раз услышать. К тому же показ всегда сопровождается словами, мимикой, жестами и, порой, внушением, то есть здесь сразу сочетаются несколько приемов, как и во всех последующих методах.
Тренеру самому весь элемент показывать не следует: это пользы никакой не дает, лишь рассеивает внимание ученика. А вот основную деталь элемента продемонстрировать обязательно нужно: где и как сгорбиться, куда потянуться, где посмотреть на сжатые носки... Из многих возможных указание должно быть только одно. Лучше всего показ воспринимается, когда тренер находится около снаряда. Очень точные движения показа должны быть у тренера на разминке и при отработке хореографических деталей.
Метод показа на товарище или на экране дает лучший результат, чем собственная демонстрация, так как сам тренер не видит себя и не делает так хорошо, как молодой спортсмен. Не приносит пользы исполнение товарищем всего элемента, значительно больший эффект — от фиксации какой-то детали, которая недоработана у ученика. Но ни показ другого спортсмена, ни экран не дают полного представления о необходимых действиях, так как не создают главного — пространственных и мышечных ощущений. Их тренер должен вкладывать в сознание ученика сам, своими словами, согласно увиденному…
…Наилучший эффект при исправлении ошибок и разучивании элементов дает использование подсобных снарядов — всего, что есть в зале, — ковер, маты, стол, стул, скамейка, гимнастическая стенка, жердь, батут, акробатическая дорожка, трамплин, стоялки и так далее, вплоть до специально сделанных — в зависимости от вашей фантазии.
Постоянное ступенчатое (от простого к сложному) использование этих снарядов приводит к наибольшему росту спортивного мастерства. Они используются для безопасного, упрощенного создания необходимых ощущений, чтобы ученик, перейдя на основной снаряд, мог легко, не зная страха и сомнения, выполнить нужный элемент.
При работе на подсобных снарядах нужно соблюдать основное правило: все элементы или части их доводить до идеального состояния. Недоработка недопустима! Иначе элемент получится коряво или многовариантно. Значит, он будет выполняться с ошибкой и неуверенно. Хорош метод чередования снарядов — одного подсобного, где уже отлично выполняется элемент, с другим, на котором он еще выглядит не совсем хорошо. Например: батут — с акробатической дорожкой в яму. Сделав на батуте 2-3 раза элемент с маленького прыжка, нужно повторить то же с дорожки, предварительно попрыгав на ней. Со временем ученик начинает путать одно с другим. Так же нужно чередовать стоялку с ковром или батутом, стоялку с низкой жердью, низкую жердь с высокой, высокую — с имитацией веревочки нижней жерди и, наконец, высокую жердь с брусьями. Такое чередование легко придумывается для каждого снаряда. На прыжке особенно полезно чередование прыжка или части его на возвышение, в яму или на обычную плоскость. Для бревна полезно чередование уширенного бревна с низким, с ковром, полом, средним и высоким бревнами. Основное правило: все движения доводить до блеска, а потом лишь чередовать облегченный снаряд с более легким…
…Если не позволять ученику более одного раза делать ошибку, а методом отступления сразу исправлять ее, то обучение идет очень быстро.
Но к психологическим тренировкам нужно относиться очень осторожно, так как ученик, дойдя до фанатизма, может начать день и ночь прокручивать в мозгу сырые элементы и комбинации, далеко не классно выполняя их и даже заваливая, набивая порочный стереотип, разрушить который будет очень трудно. Поэтому нужно постоянно расспрашивать его, следить за улучшением или ухудшением комбинаций, и в случае ухудшения запретить ему думать о них, заменяя телевизором, чтением и другими развлечениями.
…Живя рядом со стадионом, часто наблюдаю, как тренируются юные футболисты. Свисток — и пошли играть. Не умеют делать ни одного приема, а уже играют?! Играют так, как бог на душу положит, изобретают на ходу элементарные (а значит, замедленные) приемы, от которых невозможно их отучить впоследствии. На что надеются тренеры и спортивные руководители? Что в этой массе появится свой Эдисон? Некогда там гению думать. Думали над быстрыми приемами умные дяди, которые передавали их потом неиспорченным ученикам. А здесь идет сплошной брак! …На соревнованиях всего одна попытка. Поэтому на тренировках не должно быть разминочных подходов. С первой попытки элемент или упражнение должны быть выполнены на самом высоком уровне…
…Для исправления ошибок, особенно корявости, нужно подбирать такие упражнения ОФП, которые бы включали ту ошибку, какую постоянно делает ученик на подсобном или основном снаряде. Они дадут пользу лишь в том случае, если вы будете ежесекундно контролировать их выполнение и не засчитывать упражнения с малейшим расслаблением. Нужно отметить, что наибольшая корявость в гимнастике идет от бесконтрольного выполнения упражнений ОФП. Они, выполняемые для подкачки на количество, когда тренер уже считает для себя тренировку законченной, потом вносят массу ошибок в элементы, детали которых сходны с упражнениями ОФП.
Поэтому исправление базовых ошибок нужно начинать не со слов, а с подготовительных упражнений, которые почти всегда могут быть и подводящими к множеству элементов, на что тренеры, к сожалению, не обращают внимания, отделив начисто подготовительные упражнения от подводящих. Потом удивляются, откуда у них такие корявые ученики? Но, пожалуй, перестали бы удивляться, если бы присмотрелись, как те делают без них, например, уголки или прогибания на стенке. Вот где корень зла! Вот где зараза! Повторенные тысячи раз, они так закрепляют неправильный стереотип, что исправить что-либо подходами на снаряд и подводящими упражнениями становится невозможно. Клин вышибают клином. Для ОФП нужно подбирать такие упражнения, которые не просто “накачивали” бы ученика, а вели его к классной работе. Если этого нет, они и не нужны — они вредны! Даже при беге на выносливость нужно постоянно следить за постановкой корпуса и симметричным движением рук, так как для класса важно все! И не ленитесь при каждом уголке, прогибании или стойке похлопать ученика по протянутым коленям или завернутым носкам. Это окупится меньшим количеством подходов к подсобному и основному снарядам и более высокой оценкой на соревнованиях…
Какой бы ни был ученик, но если вы взялись делать из него выдающегося спортсмена, то оскорблять его нельзя ни в какой форме: ни словом, ни взглядом, ведь иногда взгляд или жест тренера говорит больше, чем самая гнусная ругань. Униженный ученик азартно тренироваться не может, он теряет все свои таланты, которые проявляются при вдохновении. И если он становится покорным исполнителем, то силы у него значительно уменьшаются и устает он в два раза быстрее. Но скорее всего он, не желая получать новые оскорбления, будет молча, но презрительно слушать и равнодушно что-то делать. А иногда назло тренеру показывать, что у него не получается. Тренер ему становится в тягость, противен зал, вся гимнастика. Он бросил бы все это, но держат родители, школа, материальные возможности. Ждать от пришибленного ученика высоких достижений бессмысленно: он даже комбинации полные не протянет. Я уж не говорю, что он выдаст шедевры исполнения, улыбнется, завоюет симпатии зрителей... А посредственности никому не нужны. И тренеру он принесет только разочарования и унижения, в которых, кстати, повинен он сам.
Эти “методы” пока еще широко распространены из-за простоты их применения и тренерского авантюризма. Некоторые из них не только антипедагогичны, но и антиморальны. Но они порой приносят кое-какие результаты, иногда выше средних, если попадается очень способный ученик. Так ломаются судьбы сотен и тысяч спортсменов, напрасно тратится здоровье и расходуются баснословные государственные средства. Наносится урон стране еще и тем, что у нее забираются, возможно, самолюбивые, талантливые люди, которые могли бы стать значительными личностями в других сферах человеческой деятельности, а выходят морально подавленными и физически больными после 10-15-летних безграмотных, выматывающих экспериментов над ними, так как при всех этих методах тренер надеется не на себя, а на ученика, что тот способнее его, лучше чувствует, что и как нужно делать, и должен вытянуть его на вершины спорта, лишь нужно нажать на него посильнее.
1. “Метод” указания ошибки. Тренер, вместо того чтобы конкретно и ясно дать понять, что и как нужно делать, констатирует лишь сам факт погрешности, оставляя за подопечным десятки вариантов исправления.
2. “Метод” высиживания. “Не уйдешь из зала, пока не сделаешь”, — говорит тренер и усаживается на скамейку. Ученик дуется, но проходит полчаса, час — наставник спокоен, уходить не собирается, приходится пробовать что-то делать. Ничего почти не получается — оно и понятно: ведь делается не для себя. Нервы, слезы. Наконец, что-то кое-как получилось... На следующей тренировке из-за страха, что вновь придется остаться, опять что-то не получается. Опять повторяется предыдущая ситуация. Нервы у ученика на пределе. Зал противен. Тренер ненавистен и страшен, как палач. Результат — травмы, ранний уход из спорта, посредственные результаты, нервные болезни. Тренер тоже, помногу часов проводя в зале в скрытом напряжении, выматывается до изнеможения.
3. “Метод” отчисления. Собирается от других тренеров приличная группа учеников. Тренируются все у одного человека по его заданию. Тем, кто хуже тренируется, делается предупреждение об отчислении. Затем кто-то отчисляется. Остальные, из страха оказаться за бортом, начинают больше стараться. Потом кто-то с позором отчисляется и так далее. Остается самый запуганный, дисциплинированный и выносливый. Но, конечно, довольно корявый, так как класс работы зависит от индивидуального мастерства тренера с первых дней пребывания ученика в зале, что при этом методе совершенно невозможно. Довести этим методом кого-то до высот спорта не удается и потому, что учеников постоянно преследуют травмы. Там, где страх, неминуемы и болезни.
4. “Метод” оскорбления. Если у ученика что-то не получается, тренер на весь зал разряжается тирадами, вроде: “Я тебе говорю — не прогибайся! А ты что, дурак, делаешь?.. Я тебе стипендию выбил, стараюсь для тебя, а ты ничего не ценишь!” Ученику стыдно, он старается, но вдохновения, конечно, от таких слов нет, и все получается плохо. Из-за чего на него летит новая волна оскорблений. Результаты растут медленно. Иначе и быть не может: ведь учебы здесь нет. Тренер “нашел” метод, как заставить ученика много трудиться, но как делать элементы, он сам не знает — надеется, что ученик догадается. А это равносильно тому, чтобы в школах заставлять учащихся без учебников и подсказок открывать для себя давно известные законы физики.
5. “Метод” вала. Порочнейший метод! Так как при каждом новом повторении приобретенной ошибки она будет лишь усугубляться. Создастся такой крепкий стереотип, изменить который уже не сможет никакой архизаслуженный тренер. Но вся работа малограмотных тренеров построена именно на этом принципе: больше заставлять делать, авось что-то выйдет. А получается лишь посредственный спортсмен и несчастный человек, так как лучшие годы становления личности — детство и юность — у него отобрал бессовестный авантюрист.
6. “Метод” возвышения. Старший тренер при учениках обвиняет своих помощников в безграмотности, в неумении следовать его мудрым советам, хотя и сам имеет смутное представление о методе обучения. Унижая других, наставник в глазах детей якобы возвышает себя над остальными. На самом деле он просто заставляет учеников бояться себя. Длиться такое состояние может довольно долго, так как старшему тренеру легко свалить свое незнание на других тренеров и остаться чистеньким перед учениками. Но на страхе далеко не уедешь…
7. “Метод” угроз. Он начинается с сильных хлопков по коленям, носкам или по другим местам ученика. Ученик, боясь в следующий раз получить такие же болезненные ощущения, старается наилучшим образом выполнить указание. А бескультурный тренер, поняв это, при недостаточном старании ученика, со словами, например: “Убери живот”, — бьет сильно по животу или по другим местам. Ученик тренируется опять же на страхе, боясь новых болей. И если он привыкает к таким выходкам тренера и молчит, то тренер доходит до того, что порой выводит его из зала и откровенно бьет по лицу. Комментарии здесь излишни.
…Когда на тренировках все получается, а на соревнованиях регулярно происходят неудачи, то виною здесь бывает обычно нервный фактор, натренированный на ранних неудачных выступлениях с неподготовленными комбинациями, возможно, с болевыми ощущениями или с сильными переживаниями от стыда за свое самоунижение.
Тренеру нужно знать, что выставлять неподготовленного ученика на соревнования — дело очень рискованное: можно навсегда лишиться спортсмена. Если элементы с самого начала учились правильно — на полной амплитуде, по законам физики, без физической помощи тренера, то плохого выполнения их на соревнованиях быть не может, даже если спортсмен немного болен или сильно волнуется. Когда же все готовилось кое-как — “лишь бы сделал”, низко, кособоко, а потом с исправлениями, доработками, то на некоторых соревнованиях получается почти безукоризненно, а в самые ответственные моменты все-таки часто прорываются начальные варианты. Почти всегда заваливают соревнования те ученики, которые первые 2-3 года позанимались у малограмотного тренера и “научились” у него базовым элементам. От них всегда надо ждать сюрпризов, как бы хорошо они не тренировались.
Еще причиной неудач бывает сырость элементов, когда ученик ленится или бережет силы, руки или ноги, уверенный в том, что на соревнованиях он все это легко сделает. Подобная беспечность за несколько подходов порой крепко входит в подсознание, так как простое действие приятнее организму, чем сложное. Катиться с горы легче, чем подниматься в гору. Вывод: ученику нужно с полным напряжением всегда перетаскивать себя через критическую точку, никогда не расслабляться в середине или в конце элемента. Таким расслаблением, нужно отметить, любят пижонски щегольнуть именитые зазнавшиеся спортсмены, оттого их часто преследуют срывы в ответственные моменты. Недоделывать элементы до конца — это тренировать провалы на соревнованиях.
Еще частыми причинами плохих выступлений бывает отсутствие тренера, с которым у спортсмена за многие годы установилось тесное взаимопонимание. Один ученик теряется, не чувствуя поддержки привычного энергетического поля.
Большой вред росту мастерства спортсмена приносят частые или продолжительные сборы, где собирается вся сборная страны. Полезны они бывают, если проводятся не чаще, чем раз в четыре месяца и продолжительностью не более десяти дней. Почему? Причин много, вот главные из них: нарушается выработанная годами система тренировок, которая предусматривает достижение результата хотя бы в одном месте упражнения, а не формальное прохождение всех снарядов с заучиванием ошибок, так как исправлять там их невозможно, поскольку главная цель сборов — стабильность. Там ваша методика неприемлема: нет подсобных снарядов, к которым вы привыкли, нет подсобного ученика, массовость, время ограничено, нет вдохновения, раскованности... К тому же разминка проводится безобразно, хореограф и акробат вмешиваются в ваши дела, хотя ничего не понимают и портят у вас на глазах ваши замыслы, а вы должны во избежание враждебности молчать, так как они — “специалисты!”
А если к этому прибавить разлагающие разговоры и лень участников сборов, и глупые или хитрые распоряжения старшего тренера, хорошо заботящегося лишь о своей выгоде и об уничтожении соперников, то поймете, что сборов нужно избегать всеми правдами и неправдами, иначе ученик ваш там погибнет. Недаром есть тренерская поговорка: “На сборы попал — так пропал”.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 31
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума